<Seite 1:>

Дѣйствіе перьвое.

Явленіе I.

Генлей, Видстонъ.

Генлей. Какое нечаянное приключеніе! – – – Что я видѣлъ! – – – Мои намѣренія – – – мое мщеніе – – – все теперь изчезло! Колико я злополученъ! – – – (оглянувшись.) Ты слѣдуешъ за мною?

Видстонъ. Слѣдую, Государь: меня чрезмѣрно безпокоитъ жестокое твое смущеніе. Могу ли я, не прогнѣвивъ тебя, спросить о винѣ толь скорыя премѣны?

<Seite 2:>

Генлей. Знаешъ ли ты сего чужестранца, пробѣжавшаго мимо насъ теперь?

Видстонъ. Темное напоминаніе, будто нѣкогда его видѣлъ – – –

Генлей. Не обманываешся; Гранвиль то былъ, съ которымъ чрезъ Клердона познакомился я въ Лондонѣ.

Видстонъ. А развѣ его присудствіе удобно произвесть въ тебѣ толь сильныя движенія?

Генлей. Оно для меня есть наижесточайшій ударъ, которымъ только можетъ враждебная судьба поразить меня. Мое мщеніе, мщеніе, коимъ вся душа моя напоенна, подвергается сумнительному теперь успѣху. Ты знаешъ меня, Бидстонъ; тебѣ довлѣетъ и мученіе нынѣ сердце мое терзающее вѣдать. – – – Но всѣ мои слова нерѣшимою покажутся тебѣ загадкою; и я вижу, что любопытныя твои глаза вопрошаютъ уже меня о таинствѣ, которое давно тебѣ вѣдать надлежало. Прости меня; ты всея повѣренности моей достоинъ. Послѣдній усердія твоего опытъ сильно ходатайствуетъ за тебя. Признаваюсь, что до сего, колико <Seite 3:> тебя ни испытывалъ; но все еще упорствовалъ себѣ открыться въ толь важной тайнѣ. Теперь обнажится все сердце мое предъ тобою. – – – Ты вѣдаешъ, въ какомъ положеніи нахожуся я съ Клердономъ. Оба наши дома, частью тъснымъ союзомъ свойства, частью сосѣдствомъ нашихъ имѣній и другими обстоятельствами всегда соединенны были; а сіе толъ тѣсное соедивеніе, питало непрерывно тайную между ими ревность. Ты вѣдаешъ и то, что спознался я съ Клердономъ по возвращеніи изъ путешествій моихъ. Тогда блестящій характеръ его привлекалъ на него примѣчаніе всѣхъ людей. Всѣ единогласно прославляли – – – ты скоро увидишъ, что все сіе повторяю я тебѣ единственно для возвышенія торжества моего – – – прославляли въ немъ христіанина, честнаго человѣка, и душу преизящными дарованіями преисполненную. Вездѣ помрачалъ онъ своихъ друзей; вездѣ были они забвенны, или подъ именемъ только друзей его извѣстны были. Тогда, въ то самое время ревность во мнѣ воспрянула: и умножалася она при различныхъ случаяхъ, когда исканія наши къ одному предмѣту устремленны были, и когда онъ лестную надежду, а я суровый получалъ отказъ. Повсюду были мы соперники, и повсюду онъ побѣждалъ меня. За сіе сталъ я не примиримымъ ему врагомъ. Извѣстно тебѣ, коль часто противъ враждебныя доли отрыгалъ я тогда ярость злобы моея. Наконецъ тажъ самая ревность завела насъ въ такое сраженіе, которое въ побѣжденномъ не меньше стыда, какъ и бѣшенства производитъ. Устремили <Seite 4:> мы желанія наши къ сестрѣ Гранвилевой; красотѣ, которая тогда всѣхъ любовь на себя обращала. – – – Ея прелести необычайны – – – но да будетъ мерзостію похвала много ей приписуемая, ей, которую я смертно теперь ненавижу! – – – Прейдемъ молчаніемъ горестные дни стыда моего. Она презрѣла меня. – – – Порученное отъ меня послѣднее тебѣ дѣло, пріобрѣтшее тебѣ всю мою повѣренность, принудило тебя быть въ разлученіи тогда со мною. – – – Она предпочла мнѣ Клердона, и обѣщалася быть его супругой.

Видстонъ. Клердонъ твой солюбовникъ? Клердонъ любимъ? И онъ живъ еще?

Генлей. Ты удивляешся? Но познай мой характеръ, и болѣ не дивися. – – – Толь обыкновенное и малое отмщеніе, какова смерть, есть недостойное меня. Естьлибъ умертвилъ я Клердона, то бы мгновенное ощутилъ онъ только наказаніе. – – – Нѣтъ, чувствительнѣйшую, продолжительнѣйшую казнь, казнь, понудившую меня самого трепетать, когда я изобрѣлъ ее, пріуготовляетъ ему стыдъ мнѣ причиненный. Предпріялъ я прежде лишить его сихъ свѣтозарныхъ свойствъ, сея толъ преславутыя добродѣтели, коею онъ преимуществуетъ предомною; предпріялъ я свергиуть его съ сея знаменитыя поверхности, обратить въ преступника, въ злодѣя, и есть ли можно въ самого изверга и чудовища; предпріялъ очернить его макою <Seite 5:> мерзостью, какою славою до сего увѣнчанъ онъ былъ; и наконецъ, предпріялъ, вовлекши во всѣ гнусныя злодѣянія, принудить его и но смерти сожалѣть – – – о колико возносится сердце мое толь величавыми мыслями! – – – Сожалѣть, что онъ нѣкогда оскорбилъ меня! – – – Се слабое начертаніе великихъ моихъ предпріятій!

Видстонъ. И ты можешъ уповать – – –

Генлей. Призвалъ я въ помощь притворство, и подъ лестнымъ видомъ удивленія и дружбы скрылъ лютаго врага: Сталъ казаться, будто прежнія страсти пожралъ я истинному дружелюбію; что и удалося мнѣ. Перьвый опытъ кова моего устремилъ я къ истребленію въ немъ вѣры, не могши безъ сего отважиться вовлекать его въ пороки. Погрузилъ его въ пропасть разпутныя жизни. Завелъ въ малыя погрѣшности, кои его безпокоя, скоро тайное нерадѣніе къ вѣрѣ, наказаніемъ ему грозящей, въ немъ посѣяли. Толико пріобрѣвъ, старался я вкоренить въ него тучи развратныхъ сомнѣній. Возбудилъ въ сердцѣ его вредное честолюбіе и гордыню. Заразилъ симъ душепагубнымъ ученіемъ, что гнусно благородному имѣть равныя съ подлымъ народомъ мысли. Словомъ, учинилъ его безбожнымъ. Въ сіи часы мщеніе мое надежно стало. Тщетно нуждался онъ соорудить въ мысляхъ своихъ слабое зданіе вѣры <Seite 6:> прямаго человѣка. Я хвалилъ притворно его намѣреніе: но между тѣмъ завлекалъ его изъ одного преступленія въ другое новое. Уже твердое оружіе вѣры его не защищало. Вдался онъ въ необузданное расточеніе. И когда пороки низвергали его въ бездну страшныхъ недостатковъ, тогда преклонялъ я его новыми пороками изъ оныхъ исторгаться. Всѣми ужаснѣйшими способами вымучивалъ онъ у отца своего великое число денегъ; а тотъ безразсудно жертвовалъ всемъ сыну, въ которомъ онъ до того всю радость и упованіе свое полагалъ. Наконецъ сей добросердый старикъ, ввергнувшись въ презрительную бѣдность, возчувствовалъ скоро то наказаніе, которое Клердоновы неистовства заслужили. По семъ восрадилъ я вражду между имъ и Гранвилемъ, лучшимъ его другомъ, и произвелъ – – – се верьхъ моея побѣды! – – – И произвелъ несогласіе съ любезною его. Уже удаленъ нынѣ отъ него стыдъ, воспящающій ему доселѣ; уже начинаетъ онъ явно ругаться вѣрою, въ тайнѣ до сего имъ презираемою. Долги, принудили его оставить Лондонъ, и съ послѣднимъ хищеніемъ имѣнія нещастнаго отца, прибылъ онъ со мною въ сію сѣверную часть Англіи, гдѣ имя его не извѣстно. – – – Но что вижу я! – – – Ты бледнѣешъ! – – – Трепещешъ, и глаза твои изъявляютъ страхъ и омерзеніе! – – – О робкая душа! – – – Колико я обманулся! Привыкнувъ слухъ твой къ тому, что подлость преступленіемъ именуетъ, содрагаешся ты, внимая словамъ моимъ? – – – Не оскорбляй меня болѣе; еще твои услуги тебя спасаютъ. – – – Но брегись про- <Seite 7:> стерть робость свою даже до измѣны, и трепещи собственную свою жизнь храня.

Видстонъ. Повѣрь – – –

Генлей. Поди отсель; нѣкто сюда приближается: и послѣ возвратись, когда одинъ остануся.